Дон уезжает

Опальный «крестный отец» современной политической системы Архангельска покидает родной город. Александр Донской переезжает на работу в столицу России.

— Почему именно в Москву?

— В Москве больше возможностей. Немаловажный вопрос — нужно на что-то жить. Если говорить про то, чем я сейчас занимаюсь (коучинг), то потенциальных и реальных клиентов в Москве больше. Второй вопрос — чем я занимаюсь и восприятие меня в Архангельске: меня воспринимают как политика, как бывшего мэра, а не как бизнес-консультанта, как коуча или тренера. Это нормально. Недавно, одна сотрудница (специалист по маникюру) салона моей жены сказала: «представьте себе, если бы завтра я заявила своим клиентам — я пластический хирург, приходите ко мне на операцию»… Поэтому Москва. Если будут предложения из других регионов, то это может быть другой город — у меня нет какой-то особой любви или нелюбви к определенным регионам России. Я люблю Архангельск больше, чем любой другой населенный пункт в нашей стране, но вынужден уехать в силу того, что хочу работать, работать активно, хочу приносить пользу людям. Коучинг, может не приносит пользу массово, но может дать пользу индивидуально.

— То есть вы планируете зарабатывать именно коучингом.

— Да, во-первых, коучинг. Потом, есть два предложения о работе, по которым у меня еще предстоят переговоры. Неправильно называть все варианты сейчас. Я очень придирчивый человек. Если я буду выходить на работу в какой-то организации, то должен понимать — какие у меня полномочия и ресурсы, какие задачи ставит руководство, что от меня ожидается, совпадает ли это с моими потребностями по саморазвитию, зарплате и т.д.

— Вопрос из разряда политического юмора: если после некоторого времени работы в Москве вам предложат пост Президента республики Саха-Якутия?

— Хороший вопрос. Конечно же, я соглашусь. Потому что это интересно, хороший опыт и серьезная зона ответственности. Но при этом я должен понимать: для чего меня нанимают на эту работу, какие задачи ставят и выполнимы ли они. Соглашаться просто так, ради какой-то красивой должности, теплого кресла, аппарата симпатичных секретарш — это не для меня, это не интересно. Мне интересно браться за ответственную работу, выполнять ее, получать удовольствие от достижения результата.

— Недавно в Архангельске на центральной площади прошел митинг врачей — это инициатива снизу или политический заказ?

— Я могу опираться лишь на ту информацию, которую получил от организаторов митинга. Сначала прочитал заявление медиков в газете, потом увидел сообщение на Руснорде, спросил у журналистов интернет-портала — могут ли те дать координаты этих ребят — было интересно: что это на самом деле, кто за этим стоит. Мне дали номер телефона — я позвонил, встретились. Первый вопрос, который задал: кто за вами стоит? Они сказали: мы сами приняли такое решение. По ходу разговора я понял, что так и есть. Чувствуется, что они — профессионалы, им нечего терять. Они говорят: «Если нас уволят, то город лишится нормальных профессионалов, а если уволят тех, кто нас поддерживает — лишится большого количества специалистов. Это приведет к катастрофе. Мы работу найдем. Мы не хотим уезжать из города, но если нас вынудят, то мы уедем — в таких условиях работать невозможно».

Такие люди, как организаторы этого митинга, редко появляются. Все те, кто вышел на площадь — не вышли бы, если б не Попов и Ростовцев. Всегда должен быть лидер. Если он целеустремлен, верит в то, что говорит, если его требования понятны населению, то результат будет. Сначала их пытались задавить, уволить, запугивать, купить. Действовали методом подкупа и шантажа. Ничего не прошло. У них получилось провести митинг, получилось сделать так, что туда пришли люди, которые не работают в медицине. Самое удивительное — туда пришли представители власти, чтобы присоединиться. Потому что уже не могли пропустить это мероприятие. Пришло много журналистов, в том числе федеральные. То есть, эти ребята, которые работают простыми хирургами, создали событие федерального значения, которого не было в России долгие годы. Более того, в новейшей истории никогда не было.

Похожее было во Владивостоке, когда появилась организация «Тигр» — люди боролись за ввоз праворульных автомобилей без высоких пошлин, но это другая история. Если там борются — на какой машине ездить и борются за свой бизнес. То здесь люди говорят: мы хотим отстаивать свои права, потому что это касается здоровья всех горожан.

Я уверен, что если эти ребята не сломаются, если их не купят, то они добьются своих целей. Власть уже пошла на уступки, чего не было раньше. Я знаю: что было при предыдущих мэрах, что происходит сейчас. Власть сказала: мы понимаем их требования, мы с ними согласны и будем их выполнять. То есть, они добились своего. И когда на митинге сказали, что если требования не будут выполнены, то через 20 дней они проведут еще один, на который придет больше людей — я чувствую, что эти ребята пойдут дальше. Когда люди приходящие на митинг говорят, что если не поставят оборудование, мы объявим голодовку — это еще больше воздействует на власть. Вопрос в том, на сколько их хватит, если до конца — они в ближайшее время получат выполнение всех требований.

— Некоторые пишут, что назревает какая-то революционная ситуация в регионе и стране.

— Я не знаю, что будет дальше, трудно прогнозировать историю. Но я противник революции. Революция — это всегда некий хаос, в котором страдает большинство населения. Надо добиваться того, чтобы власть стала считаться с людьми. На мой взгляд, в связи с этим самая главная задача — это свободные СМИ. Чтобы журналисты рассказывали правду. Могу сказать, что ваша газета, хоть она и небольшая, но пишет то, что я говорю — не выкидывая какие-то неудобные вещи, не переиначиваете, вы не делаете какие-то странные подводки, которые кардинально меняют смысл сказанного. Это очень важно. Если все будут так работать — ситуация изменится, однозначно и очень быстро. Сейчас 99% СМИ занимаются промывкой мозгов, но есть люди «внизу», которые думают и понимают это.

— Ходят слухи, что недавно Михальчука вызывали в Москву чуть ли не писать заявление об увольнении по собственному желанию.

— Я много таких слухов слышу про разных политиков. Очень часто люди выдают желаемое за действительное. Никто не знает, о чем разговаривают в тиши кремлевских кабинетов — его там гладят по головке или бьют, допустим. Или он передает там деньги, или ему передают. Никто не знает. Это все — подковерная политика. Как говорят медики — вскрытие покажет. Я верю только в кадровые решения. Губернатор устраивает Кремль — он продолжает работать, если не устраивает — его меняют.

Наша ситуация очень сложная, когда пришел Михальчук — после Киселева любой человек казался лучше. У меня даже был определенный оптимизм, и я его высказал: я был рад, что пришел человек, который знает муниципальное хозяйство, который пытался что-то сделать в Якутске, который принесет пользу Архангельску — думал я тогда. На самом деле проблема в том, что он не может действовать самостоятельно. Он может действовать только в интересах тех людей, которые его поставили. Мы не знаем — кто его пролоббировал. Мы не знаем их интересов. Так же, мэр Павленко не может действовать самостоятельно — он может работать в интересах Михальчука, который поставил его на этот пост. В этом некрасивая сущность нашей власти. Все перевернуто — должны люди выбирать. На Западе люди выбирают даже полицейских (шерифов). У нас руководство «вертикали власти» считает, что всех сверху донизу надо назначать. Хорошо, всех назначают — тогда власть должна брать ответственность за то, что происходит на местах и сделать так, чтобы соблюдалось законодательство. Те же хирурги требуют только соблюдения законодательства — чтобы было необходимое оборудование, чтобы они могли выполнить свои обязанности, могли обеспечить право граждан на медицинские услуги. Но это не выполняется.

Правительство не считает нужным отчитываться перед населением, за то, что оно на самом деле думает и делает. Идет популизм, который большинство населения проглатывает благодаря промыванию мозгов. Кремль отучает население думать, анализировать. Дается идеологическая каша — ее едят. Сейчас основная идея, над которой работают — показать людям, что те проблемы, которые есть в стране — они связаны не с неправильными действиями правительства, а с тем, что вокруг нас враги. Америка кризис замутила, грузины нападают на наших друзей, украинцы как-то неправильно газ транзитируют и т.д. Людей пытаются отвлечь от того, что в стране есть реальные проблемы. А проблемы таковы: на текущий момент только два региона-донора — Москва и Санкт-Петербург. Остальные по терминологии бизнеса — банкроты. Живут хорошо сейчас те регионы, которые лично любит Путин — Сочи, Петербург, Москва. И еще те регионы, где Путин боится социальных взрывов. Национальные республики, как Чечня, где могут быть конфликты, в том числе вооруженные. Туда идут большие деньги. 90% бюджета Чечни формируется за счет федеральных дотаций. Почему, например, при этом обделяется Архангельская область? Я не совсем понимаю: чем Чечня лучше нашей области? Это неправильная практика.

Задача тех, кто находится у власти всего лишь одна — удержаться у власти. Поэтому они кидают ресурсы туда, где есть риск ее потерять. Где есть угроза восстаний и конфликтов. Плюс тратить деньги на свои любимые игрушки. Например, решили, что остров Русский надо сделать каким-то необычным, процветающим, показать японцам нашу русскую «фигу» — туда 100 миллионов…

— Мэр Архангельска подписал постановление о местах, где разрешается проводить митинги и прочие массовые мероприятия, но в списке нет площади Ленина — традиционного места сбора протестующих.

— Все было сделано для того, чтобы убрать людей с площади Ленина. Потому что власть боится — если люди пойдут громить администрацию области или мэрию. Ощущения их оправданы. Такие мысли у людей возникают. Поэтому власть пытается себя обезопасить. Как в ЮАР, когда-то «белые» угнетали основное население. А сейчас произошла такая ситуация, что, по-русски назовем их «негры», руководят всем процессом, и «белые» сейчас живут в резервациях обнесенных колючей проволокой и боятся, что рано или поздно на них нападут. То же самое происходит в нашей власти. Власть воспринимает народ как «негров», которых они угнетали и сейчас чувствуют: «негры» пойдут их бомбить. Первый шаг — убрать людей с площади Ленина. Второй шаг будет — обнести администрацию области и мэрию высоким забором с колючей проволокой и подвести к ней ток, тогда еще на какое-то время можно будет продержаться в своих кабинетах.

— Уезжая из родных мест люди постоянно вспоминают родные сердцу места: какие места Архангельска скорее всего будете вспоминать вы?

— Мне очень нравится Кемский поселок, где я любил гулять с дочкой. Я люблю подвесные мостики. Очень нравился деревянный небоскреб. Мы с дочкой туда ходили, я говорил ей, что это такой замок, там живет волшебник. Она говорила, что там, наверное, живет ведьма, потому что он был такой серый… Конечно же, Чумбаровка, Набережная. Есть места, связанные с детством — Сульфат, в том числе железнодорожный мост, по которому я очень часто ходил…

— Что из Архангельска вы бы не хотели вспоминать?

— Да, нет такого. Я недавно спрашивал людей: чем в других городах лучше, чем в Архангельске? Ходил по улицам и спрашивал. Люди отвечали: в других городах чище, более цветные здания, климат. У меня такого нет. Я воспринимаю такие проблемы, которые есть в городе, как часть его образа. Может быть какие-то события, связанные в моей жизни с Архангельском. Но я к этому отношусь так: любой опыт, даже негативный является положительным.

— Решение уехать далось вам легко?

— Сложно. Долго думал. Была мысль уехать после Нового года — искал квартиру, звонил по объявлениям. Думал, уеду, но не решился. Может, сбили слова губернатора о том, что он хочет предложить мне какую-то работу. И я немного начал думать не в ту сторону. На самом-то деле никто работы предлагать не собирался. Когда он меня спросил: что я хочу – я ему сказал: ответственную работу, чтобы результат можно было измерить — я не хочу должности с красивым названием. Кто-то говорил: возглавь общественную палату области. Ну и что, если нет никаких полномочий, просто посидеть поговорить — вроде бы весело, ну один раз можно, а дальше что? Дальше — не интересно.

Предложение о работе не поступило. Я решил: ждать чего-то здесь — бессмысленно. Самое плохое, что может быть в жизни — это ждать и догонять. Я испытываю жуткий дискомфорт от того, что нужно переезжать. У меня здесь остаются дети, любимая женщина, родители, теща, которую я очень люблю. Мне придется приезжать сюда, чтобы повидаться с семьей. Это сложно.

На текущий момент у меня нет четкого понимания, где конкретно я буду работать. Но я уверен, что на следующей неделе (интервью записано 31 мая – прим. ред.) выйду на работу. Поставил себе задачу — в начале недели выйти на работу, оформиться там и начать заниматься какой-то деятельностью. Кстати, не факт, что это будет Москва. Есть еще и предложение из одного региона, не буду его называть, но он такой же депрессивный.

— Не возникало желания уехать за границу?

— Такого желания нет. Закрываю глаза, представляю себя за границей, допустим, в Париже, Лондоне, Арабских Эмиратах, где-то еще и ощущаю, что это не мое. Я там не нужен, я там — инородное тело. Я могу бывать за границей, но не долго — на неделю, потом — дикая тоска, хочется в Архангельск. Конечно, иногда надо встряхнуть мозги. Но изучать чужой язык я не хочу. А ехать в Америку, на Брайтон-бич, ошиваться там и говорить по-русски — мне кажется, глупо. Чтобы ехать за границу нужно знать язык, культуру, ставить себе задачу быстро адаптироваться. Если едешь в Америку — стать американцем, в Германию — немцем, то есть не выделяться. А приезжать как цыгане, я — не могу.

— В одном недавнем интервью вы говорили, что архангельская молодежь не видит перспективы для себя в родном городе.

— Когда я разговариваю со студентами, активной молодежью, желающей реализоваться в политике, бизнесе, они говорят, что не видят пути. Их не пускают. Они понимают, что с экрана телевизора говорят неправду. Я смотрю на наших политиков (депутатов) — они потратили, допустим, три миллиона рублей, избрались, для того чтобы защитить свой бизнес и они не могут быть свободными, говорить то, что думают. Потому что в противном случае на их бизнес тут же «наедут». Студенты — они не такие, есть ребята, которым терять нечего, их не за что зацепить. Они не работали во власти — им не могут приписать, что они превысили или не выполнили полномочия. Они не имеют своего бизнеса — им не могут послать проверку. Единственное, их могут исключить из университета. Но, они учатся и не знают, где могут применить свои знания по профессии. Если они будут последовательны — они добьются изменений, придут во власть и бизнес. Возможно, станут такими же, как и действующие политики, но сейчас они могут что-то менять, если им будут давать возможность высказываться.

— В Москве и других городах ходит шутка: был в Архангельске один умный человек и тот в Москву ушел (про Ломоносова). Сейчас уезжаете вы. Тенденция. Что будет с городом лет через двадцать?

— Я думал о том, сколько населения должно быть в Архангельске, чтобы они имели хорошую работу, качественное обслуживание… Получается — 50 тысяч человек. Все архангельские предприятия создавались искусственно — по решению советского правительства. Никто не учитывал рыночную конъюнктуру. Сейчас они потихонечку умирают. Кто-то умер при перестройке, кто-то при первом кризисе, кто-то умирает сейчас, кто-то живет, но искусственно. Простые работяги на СЦБК говорят: мы же видим оборудование — не сегодня-завтра что-нибудь да взорвется. На многих предприятиях так.

Если посмотреть на опыт скандинавов: у них на нашей широте нет таких городов с таким населением. Там не было решений партии и правительства о переселении людей, комсомольских строек. Если здесь в ближайшее время ничего не будет создано правительством искусственно — например, как в Сочи под олимпиаду строятся всякие объекты, создаются рабочие места, то город будет постепенно терять население. Как быстро — сложно прогнозировать. Потому что сейчас чиновники не могут однозначно спрогнозировать, как кризис повлияет на Россию в целом. Сначала говорили кризис продлится полгода, сейчас — чуть ли не 50 лет…

Вместе с тем, все решается наверху. Есть люди, которые собираются разработать стратегию развития Архангельска. Я им говорю: это бессмысленно. Надо сначала спросить у Путина и Медведева: что они думают про Архангельск. Если ничего не думают — то ничего хорошего здесь не будет. Если каким-то образом удастся обратить их внимание на проблемы города, то что-то будет. Решат: здесь будет олимпиада — будут объекты строиться. Решат: рай для игорного бизнеса — появятся рабочие места. Решат: построить в Архангельске в дополнение к Северодвинску оборонный завод — будет… Создать что-то здесь можно только искусственно, решением правительства.

— Как вы оцениваете перенос заседания Госсовета, который должен был состояться в Архангельске, обещали приезд Медведева.

— Очень плохо. Приезд высоких чиновников очень полезен для города. Чем больше мест посещают, тем лучше — больше дорог заасфальтируют, фасадов подкрасят. Это встряска для чиновников. Они боятся одного — потерять работу: приедет Медведев и кого-то уволит.

Путин встречается с Ткачевым (губернатор Краснодарского края) в 20 раз чаще, чем с любым другим губернатором. И, понятно, что Краснодарский край развивается лучше. Хорошо, что у Путина там дача. Была бы дача у Путина в Архангельске — город преобразился бы очень серьезно. Стоит добиваться этого. Может это и фантастический вариант. Если бы каким-то образом Михальчук убедил руководство нашей страны в том, что им надо иметь здесь дачу — все дороги были бы идеальные, повысился уровень жизни...

— На недавней сессии Горсовета было принято решение об избрании депутатов по мажоритарной системе. Вы выступали за партийные списки. Почему?

— Почему я был за партийную систему выборов в Горсовет? Объективно, рейтинг Единой России в Архангельске — низкий, он меньше 25%. Если бы были партийные выборы, то в Горсовете было бы представлено четыре партии (ЕР, СР, КПРФ, ЛДПР), они получили бы примерно равные доли. Хотя бы на начальном этапе возникла некая дискуссия, которая бы способствовала принятию оптимальных решений.

Выборами в Горсовет Архангельска руководит Михальчук, если точнее — сын Михальчука. Это уже само по себе странно. По закону муниципальная власть отделена от государственной — об этом я говорил, когда еще был мэром. Сама по себе ситуация абсурдна. Сами члены ЕР говорят, что это не правильно, им не нравится диктат сверху, но они боятся что-то говорить по этому поводу — боятся за бизнес, за депутатские кресла.

Политтехнологи (которых курирует сын Михальчука) определяют — каким образом будут проходить выборы в Горсовет. Почему все так легко проходит, почему население не активно — потому что население вообще не понимает: зачем ходить на выборы? Особенно после выборов, на которых победила Базанова. Это был последний плевок в душу. Зачем ходить на выборы — если когда результат уже посчитан, приходит юрист из штаба Павленко, одевает халат грузчика и начинает резать бюллетени, чиркать их. Даже когда эта информация становится публичной, ничего дальше не происходит — становится понятно: на выборы ходить не надо. Если все-таки правоохранительные органы расследуют эту ситуацию, если признают, что был факт фальсификации, если накажут виновных, то люди на выборы пойдут. Но это не нужно власти: чем меньше людей ходит на выборы — тем легче их фальсифицировать: меньше надо резать, рубить, чиркать и т.д. Проще купить людей — меньше придется платить. Люди во власти относятся к выборам как к бизнесу — хотят получить депутатский мандат за минимальные деньги. У политтехнологов другие задачи — они хотят получить максимальный денежный поток. А 30 одномандатных округов — это максимальный поток. Если было бы четыре партии, то было бы четыре человека, которые принимают решения.

— Стоит ли ходить на выборы?

— Для меня это вопрос, на который я сам не нашел ответа. Меня часто об этом спрашивают…

— Вы сами ходите на выборы?

— Иногда хожу, иногда – нет. Я ходил на выборы Облсобрания. Я сказал человеку, что за него проголосую — пришел и проголосовал (просто я — человек ответственный). С другой стороны я понимаю, что сейчас людей невозможно заставить прийти на выборы, убедить. Если бы 80% избирателей приходило на выборы ситуация была бы кардинально другой. Но это невозможно сделать. Другой момент — у нас не работает механизм отзыва. Депутатов, чиновников невозможно отозвать. Если люди ошиблись — их убедили красивой листовкой, приятной физиономией, подкупили деньгами — они не могут потом отозвать депутата. Поэтому по объективным причинам на городских выборах будет низкая явка. Поэтому сейчас различные штабы продумывают схемы подкупа избирателей. Уже сейчас покупают голоса (и это сейчас законно) — создаются базы данных, людям платятся деньги за то, чтобы люди пришли и проголосовали. Есть депутаты, которые на протяжении четырех лет, как они говорят «подкармливают народ» — кто-то проводит чаепития с плюшками и водкой для пенсионеров и технологически делают это правильно, а кто-то сидит в своих приемных и когда к ним приходят — дают деньги на решение бытовых проблем.

Хотя, фактически задача депутата не в этом (не в раздавании денег, строительстве площадок, покраске стен в подъездах) — а в том, чтобы менять законодательную базу чтобы большинству населения жить было комфортнее. Но по этим критериям население не оценивает депутатов, так их оценивают аналитики — их меньше одного процента и они не ходят на выборы — они скептичны, циничны…

— Уезжая, чтобы вы пожелали архангелогородцам?

— Во-первых, терпения. Во-вторых, не терять оптимизма. А если уже потеряли — найти источник, потому что это позволяет выжить. Мне это позволяло выжить в разных ситуациях.

В армии — куда я не хотел идти и не понимал, зачем я трачу там свое время. Но находил там что-то интересное, веселое. Когда сидел в СИЗО, были периоды жуткой депрессии, было желание покончить с собой. Однажды в карцере, куда меня поместили, обнаружил на полу кусочек лезвия, появилась мысль перерезать себе горло. Но, потом подумал, что кто-то его положил туда специально, понимая, что у меня такое состояние. Я решил, что надо сконцентрировать свое внимание на себе, поискать возможности в себе, подумать — кем я являюсь? Отчасти, эти рассуждения в СИЗО и привели меня в коучинг. Я никогда бы не похудел на 20 килограмм, если бы не посидел там. Я раньше думал, что это очень трудно — сбросить вес. Работа тяжелая, нервы, что остается — пожрать, особенно на ночь, а еще выпить. Я думал — не смогу от этого отказаться. Но отказался от части этих ужинов, сбросил вес — поставил цель: 80 кг, и достиг ее. Потом, поставил себе цель отказаться от алкоголя, хотя очень часто думал, что нет другого способа уснуть — выпивал 25–50 грамм коньяку перед сном. И думал, что это нормально — я же не алкоголик, я же не выпивал бутылку, но в конечном итоге подумал, что это все равно слабость. Решил от этого избавиться и решил год не пить — посмотреть. Мне кажется, этим можно заниматься в любых условиях.

Главное, что я понял — самые глобальные изменения в человеке происходят через жуткий дискомфорт. Каждый может вспомнить историю в своей жизни, когда был жуткий дискомфорт, а потом произошло то, что раньше и не снилось. У меня такой случай в жизни был, когда я работал плотником после армии. Меня устроили в хорошую фирму (кооператив), привели к председателю домой — тот сказал, что будет платить 500 рублей (тогда я мог мечтать максимум о 200 рублях), а если работать ночью — еще больше. Отработал месяц, работал ночью. Пришел за зарплатой — выдает 300 рублей. Я спрашиваю: как же так — вы обещали 500, плюс я еще ночью оставался — хотя бы 500 отдайте. Тот: «не нравится — пошел на…!» Я собрал вещи и пошел домой. Пришел, упал на кровать, слезы текут, лежал в таком состоянии сутки. Был в шоке, оцепенении. Потом устроился опять же плотником в другой кооператив. Мне поставили зарплату 40 руб., как помощнику. Я думаю: ну, ладно, начну. Потом мне эти 40 не выдали. Я думал первый месяц: какой дурак — надо было стерпеть, получил 300 и нормально! Подумаешь, наступил бы себе на горло. Второй месяц — начислили 60 и опять не выдали. В итоге — 100 рублей долга. Мне надо было кормить семью. Устроился сторожем в детский сад. Решил: надо где-то оформиться и буду подрабатывать. Начал продавать сигареты, еще что-то. Потихонечку начал входить в этот бизнес, торговал на рынке, открыл киоск, потом второй… То есть, мой бизнес начался с этого «пошел на…» Тогда я этого не знал. Так и сейчас, я получил некие удары судьбы — запреты на занятие государственных и муниципальных должностей, посидел в СИЗО. Но, пришел к выводу, что есть другие возможности, о которых я раньше вообще и не думал…